Пьяный гений выпил яду,
Распахнул окно.
Вечер, томная прохлада.
Погрузился в сон.
В небе, как всегда,
Бледная звезда,
Отрада.
Ничего теперь не надо,
Гадкое вино,
Сердце обнял и погладил,
Ласковый питон,
Падала звезда,
Догорал огонь лампады.
И уже одной ногой,
За преступною чертой,
Где-то там y черта на рогах,
Он воскликнул:
«Боже мой, если я еще живой,
Унеси меня на небеса».
Вышел месяц в черном фраке,
Острый как кинжал,
Вынул факел из кармана,
Обратился в зал.
Кромко как в трубу,
Объявил звезду,
Эстрады.
Опустилась ночь на сцену,
Тьма и пустота.
Из сплетых теней и плена,
Выплыла звезда,
Дивной красоты,
Бледная как смерть,
Поэта.
Перед ней мелькали взоры,
Словно шпоры метеоров,
Пыль планеты-девы в облаках.
Проливались чьи-то слезы,
Кровь текла, горели грезы,
Проносились годы и века.
И уже само собой,
За неведомой тропой,
Где-то там в укромных уголках,
Ей открылось: «Боже мой,
Если б я была живой,
Я пила бы сладкое вино».